Леонид Фаерберг живет в России и работает психологом уже более двадцати лет. Леонид согласился поделиться своими мыслями по поводу внутренней трансфобии, каминг-аута, и о том, как можно справиться с трудностями и стрессом, которые могут возникнуть после раскрытия вами вашей идентичности. Сам Леонид знает об этих трудностях не понаслышке, он — трансгендерный мужчина, который не так давно совершил каминг-аут в соцсетях.

Расскажите немного о себе, о вашем переходе

— Я на переход пошел поздно — в 38 лет. То есть я прожил полноценную жизнь в качестве женщины, а потом, по стечению обстоятельств, ко мне пришло осознание, что я на самом деле всю жизнь ощущал себя в мужском гендере. В конце концов я принял решение пойти на переход. Так что я могу высказываться на эту тему и как специалист, более-менее ориентирующийся в вопросах каминг-аута и борьбы с фобиями, и как человек, у которого имеется личный опыт проживания всех этапов, элементов и сложностей адаптации в обществе. Мне скоро 47 лет, получается почти 8 лет я нахожусь в процессе перехода.

Ваш переход можно считать законченным?

— Мне кажется, что он никогда не закончится. Наверное, этого и не предполагается. Хотя кто-то считает, что переход вообще не нужен. Каждый совершает транзишн в той мере, которая соответствует его потребностям.

Вы совершили каминг-аут в соцсетях. Что подтолкнуло вас к этому решению?

— Сначала хочу сказать, что мой опыт не универсален, но некая схожая с опытом других людей, некая общая канва определенно есть. Для меня это всего лишь очередной виток развития. Не то чтобы это был полноценный каминг-аут: просто в одной из соцсетей, при написании поста (где признание шло в самом конце) я допустил мысль, что мало кто будет читать текст даже до середины, только люди, которые заинтересованы в прочтении моих материалов и во мне как в специалисте. Это был только первый шаг, потому что очень тяжело находиться постоянно в закрытом режиме. Это очень ограничивает меня лично. Сам переход я делал в небольшом городе, на виду у всех: я член уважаемой всеми семьи, я активно занимался своей работой на виду, постоянно вел какую-то общественную деятельность. В некотором роде это были осложняющие обстоятельства. Ни для кого не легко совершать транзишн в социуме, а если тебе еще все говорят, мол, «как тебе не стыдно, твой папа, твоя мама, твоя семья… а ты позоришь…» — это как лишние игрушки на елку.

Ощутили ли вы на себе дискриминационные настроения общества?

— Естественно при переходе я столкнулся с дискриминацией. Особенно явно это было продемонстрированно со стороны административных инстанций. Как психолог-педагог я решил, что могу спокойно пойти работать в школу, не особо афишируя кто я есть, но город маленький, всё очень быстро разнеслось, после чего я подвергся небольшому аутингу. Когда всё немного устаканилось, я подумал, что могу исполнить свой гражданский долг и взять под опеку детей, которые находятся в сложной жизненной ситуации, после чего я получил по-настоящему большой скандал. Мало того, что мне не позволили никаких детей брать под опеку, мне еще и как бы невзначай сократили ставку психолога в школе, прямо посреди учебного года, аргументируя это «недостатком бюджета», хотя истинная причина, само собой, была не в этом. О ситуации знала вся городская администрация. Против меня, как я потом случайно узнал, даже была заготовлена папка с жалобами от возмущенной общественности из-за того, что я пытался высказаться, что буду отстаивать свои интересы в суде: ведь законодательно тогда никаких запретов для трансгендерных людей не было. Да и внешний вид я уже имел такой, что вряд ли кому-то было бы интересно содержимое моих штанов. Тем более детям.

Сейчас у нас, кстати, вполне патриархальная на вид семья: официальный брак, работающий муж, неработающая и ухаживающая за детьми жена. Мы не должны, по идее, вызывать подозрения у «партии и правительства», но так уж получилось. Поэтому да, я столкнулся со шквалом негатива. Чуть меньше его было в быту — он проскакивал, и проскакивает до сих пор, но вот когда ты сталкиваешься с административной машиной — ты по-настоящему начинаешь бояться. Особенно когда в дело включаются дети. Когда тебе не только не дают "государственных" детей, но и пишут такое заключение, что из него становится понятно, что и родным детям опасно находиться в твоей семье, которая, мол, недостаточно качественно осуществляет родительские обязанности по мнению службы опеки. У нас, например, не было обоев на стенах. Но когда детям 4 года — кто в здравом уме будет клеить обои? Потом и еще какие-то нюансы приплели, например, что дети не ходят в детский сад, и, соответственно, не получают должного образования. Это при том, что я педагог-психолог и супруга полностью занята детьми. В общем, нам дали понять, что если мы будет пытаться идти против системы, у нас могут отнять и наших собственных детей. Начальница опеки говорила мне такие оскорбительные вещи, что я очень жалею, что не записывал это всё на диктофон.

В общем, если говорить кратко, это напугало нас катастрофически. Я за себя уже не боюсь — город утихомирился, я достаточно уважаемый специалист, ко мне идут люди, даже зная, кем я являюсь и какова история моей жизни. Но за детей я опасаюсь. Особенно когда идет шантаж со стороны власть имущих.

Как вы себя чувствовали после каминг-аута?

— Высказывание о себе в соцсетях — это всегда риск, это привлечение внимания, ты не знаешь, как отреагируют люди, и ты закономерно опасаешься хейта. Точнее, сейчас я больше боюсь не за себя, а за близких: хейт трудно будет перенести моей супруге и тем более детям, которых мы пока просто не вводили в курс дела. Хотя имеем в виду, что где-то на каком-то этапе мы им всё объясним и расскажем обо мне в том числе. Но пока не знаем, когда, и какой будет предлог. Конечно, дети уже задают какие-то вопросы, касательно ЛГБТ — всё-таки они растут в социуме и постоянно слышат какие-то оскорбления от своих сверстников или взрослых на улице; они сидят в Тик-токе и потому спрашивают «а что это такое?». И ты потом объясняешь, что к чему, но уже с позитивных позиций. Кстати, это одна из причин, по которой мы не отдавали детей в детский сад — моя персона в маленьком городе уже обсуждена каждым, и мне бы не хотелось, чтобы дети узнали про меня от чужих людей. Хотя в целом они общаются и играют с другими ребятами.

Так что мое высказывание в соцсетях — это мое личное внутреннее требование. Я хочу быть тем, кто я есть. Стоять только на позиции профессионала — да, это правильно, но в моей профессии, да и в любой другой, личность тоже имеет значение. А я как личность не делюсь на «до» и «после». В моем восприятии личность непрерывна. От рождения и до смерти. И ты в течение этой жизни проявляешь себя, манифестируешь так, как тебе это важно и комфортно. Хотя знаю, что многие, наоборот, стремятся отказаться от своего прошлого и жить только в качестве себя настоящего/настоящей.

Почему важно говорить о том, кто ты есть?

— Общественность часто говорит — чувствуй и называй себя кем хочешь, только не высовывайся. Но человеческая потребность во взаимодействии, в видимости, в получении обратной связи — желательно позитивной — это жизненно необходимая часть нашей природы. И поиск людей, которые примут тебя таким, какой ты есть — это не слабость, это естественная потребность. Сколько бы мы ни говорили об индивидуальности, не стоит забывать, что человечество — это общность. Поэтому и возникает потребность сказать кто ты на самом деле. Поэтому, когда я решил, что я мужчина — я объявил, что я мужчина. Я патологически не могу врать и считаю, что люди — мои читатели или будущие клиенты, которые обратятся ко мне как к специалисту, — должны понимать, к кому они идут. Потому что есть и такие, которые потом отказываются приводить ко мне детей или приходить сами. Хотя были и те, кто приходили ко мне еще когда у меня борода не начала расти, и говорили, что они про меня знают, завидуют моей смелости и хотят именно ко мне как раз по причине того, что я хотел быть собой и открыто об этом заявил.

Как вы думаете, откуда вообще берется внутренняя трансфобия?

— Внутренняя трансфобия конечно же происходит из внешней трансфобии. Потому что мы все — продукт своего воспитания. Если мы живем в ксенофобном обществе, то — посмотрим правде в глаза — оно не самое подходящее для комфортабельного гуманизма. Ксенофобная риторика вообще общемировая проблема, просто у нас это всё преподноситься жёстче. И когда мы растем в обществе, где людей делят на «правильных» и «неправильных», диктуют, как нам себя вести, как выглядеть и что делать — это накладывает свой отпечаток.

Маргинализация трансгендерных людей, постоянные высказывания, что они какие-то не такие, неполноценные и нездоровые — список можно продолжать бесконечно, думаю, каждый трансчеловек слышал эти вещи от других — приводит к тому, что мы не можем не впитывать в себя вот эту «второсортность».

Транс*Коалиция в начале пандемии делала проект, в рамках которого трансгендерным людям предоставлялась бесплатная психологическая помощь, и я участвовал в этом проекте. За короткий период времени мне удалось проконсультировать достаточно много трансгендерных людей и поддержать их. Так вот, поголовно все демонстрировали внутреннюю трансфобию. Выражалась она не в том, что люди думали о себе, а скорее в опасениях по поводу того, что кого-то не примет начальство, не примут родители; отвергнут, прогонят, уволят. И, к сожалению, мы понимаем, что пока такова наша реальность.

У меня помимо частной практики есть официальная работа — я работаю в женской консультации, читаю лекции для беременных много лет. И переход происходил на фоне того, что я продолжал читать лекции. Когда я сделал операцию, но еще не обзавелся ни бородой, ни баритоном, я сообщил, кто я теперь и как ко мне обращаться. Меня тогда вызвал к себе начмед и сообщил, что мама одной из беременных жаловалась на то, что как женская консультация вообще подобное допустила. Я же ответил на это, что беременная — совершеннолетняя и никакого закона я не нарушаю, даже о пропаганде.

И вот это отношение — оно везде. Тебя вроде и не уволили, даже, в общем-то, не пожурили. И сам начмед знал с самого начала, кто я такой, и лично давал мне заключение для комиссии, когда я пошел на переход. Но постоянно сталкиваться с подобным, конечно, неприятно.

Возвращаясь к проекту Транс*Коалиции: я заметил у транслюдей, обращавшихся ко мне, не просто страх перед обстоятельствами, но и, как мне показалось, солидарность с общественным мнением в том, что мы — «неполноценные» граждане. А еще робкую позицию в том, чтобы занимать как можно меньше места. Потому что если мы попытаемся занять больше нам скажут: «не высовывайся, зачем ты привлекаешь внимание?». Но мы привлекаем внимание как раз потому, что мы такие же люди, и первые, кто должен это усвоить — это сами представители Т и ЛГБ сообщества. Нам не обязательно всем быть активистами. В моем представлении главное жить и быть собой, а также принимать себя. Трансгендерность — это не какая-то ступенька в иерархии, нет. Мы все люди, просто разные. Это нормально. Первые, кто должны бороться против внутренней трансфобии — сами транслюди. Это нелегко и требует великого мужества.

К чему нужно быть готовыми?

— Поначалу будет тяжело, будет хейт, будут комментарии от каждого продавца мол, «мужик ты или баба». Борьба с внутренней трансфобией позволит тебе не реагировать на такие ситуации болезненно. Ведь некоторые из окружающих нас людей это даже не со зла говорят — они не умеют иначе, и бестактны по жизни в принципе. А еще они очень любят делиться мнением: «я считаю так, и я тебя не понимаю». А тебе зачем меня понимать? Ты меня прими. Так что начнем с себя и нам легче будет находиться в этой обстановке, мыслить рационально и бороться с дискриминацией.

Есть ли какой-то универсальный совет для преодоления страхов и барьеров?

— Я думаю, что стоит заняться собой как личностью, потому что когда мы боимся, когда мы находимся в состоянии страха и гнева, когда отвержение воспринимается как гибель, особенно отвержение близкими людьми — это выбивает из колеи и не дает сосредоточиться. Состояние гнева, зажатости, страха мешает развиваться и познавать себя. Универсальный совет — работать для себя и на себя в психологическом плане. Кто я, как я себя принимаю, как я учусь справляться со стрессом и успокаиваться. Лично мой каминг-аут случился еще и потому, что я не могу больше находиться в состоянии зажатости, в состоянии страха. Окружающие с одной стороны диктуют нам что-то, но с другой — а где баланс между моими потребностями и требованиями от общества?

Важно заниматься собой, развитием своей личности. Многие трансгендерные люди имеют такой нюанс: они отрицают свой биологический пол. И, соответственно, из этого возникает внутренняя мизогиния или мизандрия, когда ты отвергаешь свою биологию, свою особенность, условно говоря. А отвержение какой-то части себя с точки зрения личностного развития — это нанесения самим себе ущерба. Наверное, рано или поздно через это проходят все. Для многих стоит вопрос: а что значит быть, например, мужчиной — для трансмужчины? Прожить часть жизни как женщина, выполнить все «функции», диктуемые обществом — завести семью, родить детей… А потом уйти от всего этого. И что ты будешь отрицать? Кого будешь убивать в себе? Это всё ведь не только про гениталии, про гендерную убежденность «кто я есть», это более сложная картина. Кто ты культурологически, кто ты в своем опыте? Какие ты усвоил общественные стандарты и как ты их пересмотрел? Ты становишься личностью, и гендер уходит далеко на десятый план. У цисгендерных людей ведь на самом деле тоже полно вопросов на тему «что такое настоящая мужественность или женственность».

Важно понимать, кто ты как человек, а уже потом — кто ты как мужчина, как женщина, как трансгендерный или небинарный человек, и какие штрихи это добавляет к твоему портрету.

Вы проходили через это всё самостоятельно?

— Мне повезло: у меня, во-первых, была и есть принимающая супруга, с которой мы познакомились еще до моего перехода, и благодаря которой я понял, что мои детские и подростковые «игрища и заскоки» — были не заскоками, а попытками стать тем, кто я есть: я ведь был обычный советский пионер, так какие еще транзишены? Хотя информация у меня была и я знал, что так у людей бывает. И только благодаря поддержке супруги я прошел так далеко. Мне повезло с родителями — хотя для них это и было шоком, но они образованные и адекватные люди, и в конце концов они сделали всё, чтобы помочь мне и поддержать меня. Это далось им не легко, они были немолоды, их статус и репутация пошатнулись, но они постарались. Сейчас даже моя мама говорит, что мне «быть мужчиной» идет больше.

У меня несколько друзей, которые меня тоже поддерживали и переживали именно за мою безопасность в обществе, а не за то, как я пытаюсь себя репрезентовать. До сих пор некоторые спрашивают, почему мы не уехали из места, где и сейчас проживаем. Так что к специалистам по этому вопросу я не обращался. То есть я ходил к психологам, но это было уже не про принятие себя, а про то, как я могу себя реализовать. Потому что ты не можешь этого сделать, когда тебя ограничивают какие-то твои взгляды, в том числе страх, что ты можешь получить по голове за то, кто ты есть — не только физически, но и административно.

Еще я постоянно учусь, и как специалист, и как человек, имеющий личный опыт в определенных вопросах. У меня в машине постоянно какие-то лекции, включая клиническую психиатрию.

Мы все страшно не любим переживания и негативные эмоции, косые взгляды — это всё по нам сильно бьет. Но когда мы принимаем, что это, к сожалению, часть нашей жизни, что мы имеем право расстроиться и обидеться, уйти в себя, чтобы пережить негативную эмоцию — а это нормальная реакция на тяжелую ситуацию, то далее можем выйти в эмоциональном плане на нормальный и приемлемый уровень жизни. Мы можем пережить то, что кто-то нас не принимает. Это неприятно и больно, иногда приходиться выслушивать какие-то вещи множество раз. У меня есть приятель, который раз в полгода звонит мне, чтобы поучать жизни. Я теперь на него даже не обижаюсь, а просто жестко расставляю границы — потому что понимаю, что он со своими тараканами в голове не может совладать, не с моими.

То есть помимо умения принимать себя, важно учиться расставлять рамки допустимого в общении?

— Это целый комплекс всего. Фундамент — это то, как ты принимаешь и ценишь себя, как ты ощущаешь свои границы и как чувствуешь себя внутри этих границ. Я всем привожу в пример повесть Гоголя «ВИЙ», когда Хома сидит внутри круга и дрожит от страха, пока нечисть летает вокруг, хотя круг, вроде бы, защищает. А надо, чтобы ты внутри находился в полной благодати и бесстрашии, пока упыри да вурдалаки делают что хотят за пределами твоих границ. Пусть ползают по стенам, воют, плюются, пока ты в своих границах и в блаженной неприкосновенности, любишь себя, ценишь, а они пусть хоть порвутся. Принимают — и ты выходишь с ними на контакт, не принимают — до свидания, я ухожу. После фундамента уже идет понимание, как отвечать вербально. И когда нас обижают, а мы сохраняем внутренний комфорт, понимая, что это люди от своей недалекости и глупости так говорят — мы учимся выстраивать общение на своих условиях.

Однако нам страшно потерять связи, поэтому мы терпим оскорбления и унижения, и, в лучшем случае, просто тихо переживаем свои эмоции. Как разговаривать с положительными и не очень людьми — этот навык можно приобрести, но никакая вербальная политика не ощущается как весомая, если ты внутри не чувствуешь своей собственной важности.

Нужно ведь выставлять границы не только с посторонними, но и с близкими — родственниками или родителями?

— Да, безусловно. Это сложно, и сложно было даже для меня, хотя я находился в достаточно дружелюбных условиях, а ведь есть те, кто живут в очень агрессивной и не принимающей обстановке, сталкиваются с угрозой физического насилия — причем прямо внутри семьи, в родном доме, и это страшно.

Можно ли с этим что-то сделать?

— Здесь немаловажную роль играет просветительская деятельность, которой в том числе занимаются активисты. В плане феминизма, ЛГБТ, образования — у нас ведь очень много на самом деле пробелов.

Как вам кажется, ситуация меняется в лучшую сторону?

— Думаю да. Хотя иногда кажется, что идет какое-то закручивание гаек в плане прав человека. Это можно сравнить с большим куском льда в комнате. Кажется, что он все еще огромен, но на него, так или иначе, действует внешняя атмосфера, и подо льдом в итоге начинает растекаться большая лужа. И у меня есть ощущение, что несмотря на ужасы в глобальном плане, которые происходят и которые переживают особо дискриминируемые и маргинализированные группы — лед тает. Может, не на нашем веку случатся перемены, но они идут.

Можно ли самостоятельно выйти из состояния подавленности и тревожности после или из-за каминг-аута, если у тебя нет ресурсов уйти из дома или обратиться за помощью куда-либо?

— В теории — можно. На практике — очень тяжело. Человеку вообще в одно лицо очень сложно чего-то добиваться. Это какая-то легенда про одинокого героя, который все преодолевает самостоятельно. Если есть проблемы с финансами — а мы понимаем, что трансгендерному человеку очень тяжело бывает найти работу — то тут на помощь может прийти всемирная паутина. Вообще на просторах интернета очень много бесплатной информации, достаточно ценной. Другое дело, что она разрозненна, порой противоречива, или, может, человеку не хватает аналитических способностей в силу слишком молодого возраста, например. Когда человек незрел, или находиться в состоянии травмы, страха, агрессии — человеку тяжело думать. Он постоянно в напряженном и паническом состоянии. Но информация тем не менее существует. Здесь уже должны подключаться активистские сообщества, которые занимаются просветительской работой. Потому что для начала важно понять, что с тобой происходит и что ты можешь предпринять. Например, какую литературу подбросить почитать родителям, если вообще есть шанс, что они пойдут навстречу.

Устроиться на работу тяжело в том числе из-за страха раскрытия идентичности. Что с этим можно сделать?

— Конечно, советы давать всегда легко, но тем не менее сейчас возможностей заработка онлайн немало. И формат, когда ты ходишь в офис с 8 до 5 — это не единственная альтернатива. Я знаю, что можно даже не на самых престижных видах деятельности иметь какой-то заработок, даже если у тебя нет чего-то своего: например, вести чьи-нибудь соцсети. Главное запастиcь терпением и искать. Еще очень важно понимать, что невозможно что-то начать делать и получить всё и сразу по максимуму. Вебинары за 300 тысяч, списки миллионеров возрастом до 20 лет — это всё создает ложные представления о быстром и легком успехе. Но ничего не дается просто так. Даже если ты каким-то чудом попал в нужное место и в нужное время — не факт, что ты этот успех удержишь просто потому, что у тебя нет навыка. Люди, которые что-то добились в одиночку, быстро и рано — либо исключения, либо миф. В остальных случаях или у человека была огромная группа поддержки, или он очень долго шел к своей цели. Поэтому очень важно объединение внутри самого сообщества. Если есть люди, которые тебя поддерживают — с ними нужно держать контакт. Начиная от совместного съема квартиры, где будет распределение труда — кто-то, например, готовит дома и убирается, а кто-то зарабатывает; до, может быть, маленьких стартапов. Люди могут получать наилучшие результаты только в команде. Но и людей надо найти. Сама по себе принадлежность к сообществу — недостаточный критерий. Подбор людей, с которыми тебе комфортно — это тоже нелегко, но это важное условие, о котором мало кто говорит

Как правильно подобрать специалиста — психолога или психотерапевта?

— Любой поиск — в том числе психологов — это трудности. Ведь психологи должны быть в теме, должны быть грамотны. В поисках «своего человека» сплошь и рядом бывают проколы. Потому что абсолютная масса психологов, честно говоря, не очень хорошо подготовлены. Я сам это прекрасно знаю, потому что прошел через базовое образование, которое преподносится очень плохо. Это просто корочки, пусть и на базе ВУЗа. Еще сейчас очень много рекламы, где предлагают стать специалистами за три недели. Мне недавно показали рекламу из разряда «хочешь быть педагогом, но не хочешь учиться пять лет — вот тебе трехмесячный курс». Ужасно. Так что я знаю, что подготовка у специалистов плохая, а «бонусом» идет квирфобия. Как такие люди, которых ничему не учат, могут помогать — непонятно. Поэтому нужно очень долго присматриваться к специалистам, тщательно перебирать материалы. Сейчас большинство психологов ведет соцсети, выкладывают разные посты, записывают видео.

Поэтому — читаем и слушаем. Если что-то начинает напрягать — задаемся вопросом: что именно напрягает. Не нравится человек? Это нормально. Может, у него неприятный тембр голоса — этого уже достаточно, чтобы не иметь с ним дела. А если еще и говорит что-то некорректное или относиться пренебрежительно к другим группам — то лучше от таких держаться подальше. Можно быть представителем ЛГБТ-сообщества, но говорить гадости о других. Например, высказываться негативно в сторону людей цвета.

А в целом, информации — как платной, так и бесплатной — достаточно. И многое подходит для самостоятельного изучения. Важно делиться информаций: ты прослушал что-то важное — поделись с товарищами.

Вы ведете прием онлайн? К вам можно обратиться?

— Да, конечно. Плюс у меня есть разные вебинары, но, правда, они не касаются трансгендерности. Есть внегендерные программы, основная концепция которых построена на том, что важно разобраться в себе, в том, кто ты и как ты себя чувствуешь. Это изучение внутреннего пространства самого себя, понимание того, как ты можешь модифицировать свое состояние, чтобы чувствовать себя лучше. Без пошлостей в стиле «солнце светит, травка зеленеет, улыбайся и не думай о плохом».

Я скорее отталкиваюсь от бездны, поскольку у меня самого было много травматичного опыта, включая сексуальное насилие в подростковом возрасте, например. Укусила тебя змея, но убивает тебя яд. И самое трудоемкое — это не столько догнать и наказать того, кто с тобой делал плохие вещи, но и поставить вопрос о своем личном персональном благополучии.

Так что обращаться ко мне можно. Если я по ряду причин кому-то не подойду — я стараюсь перенаправить к своим доверенным коллегам.

Берегите себя!